Вопросы задает Роберто Филиппоцци из журнала Darkroom
▷ Роберто: На написание и запись нового альбома у вас ушло пять лет, но я думаю, что это оправдано, учитывая количество деталей и реальное совершенство новых песен: что вы можете рассказать нам о создании этого вашего нового шедевра?
◁ Фёдор Сволочь: Время – очень относительная величина. Очень сложно сказать, на что оно уходит, когда ты занимаешься музыкой. Наверное, кто-то из слушателей может представить себе, что мы беспрерывно сидим в нашей студии-лаборатории и терзаем инструменты. Спешу вас заверить, это далеко не так. Большая часть сил уходит на настройку душевного состояния, на поиск вдохновения, на путешествия, на создание какой-то концепции. Иногда это какая-то вылазка на природу, или просмотр фильма, или обсуждение с группой – “мозговой штурм”, когда мы перебираем определённые идеи. Иногда, безусловно, это совместное музицирование. Иногда, акустическое звучание чего-то в природе – так было с одним из треков. Я услышал звук дерева, которое скрипело на ветру, и это подтолкнуло меня к созданию целой композиции “Пожато”. Для Яны это особенно важно, атмосфера, которая есть перед началом создании песни.
Но если бы мы детально знали свой творческий секрет, то теоретически могли бы придумать универсальную технологию по выпуску мощных и хитовых альбомов. Но, как мы видим, ни у одного композитора и ни у одной из мировых групп такой технологии не было и нет. Потому что никто не знает откуда это идёт и как это происходит. Ремесло, ремеслом… Мы учимся и умеем делать многие вещи. Важно владеть инструментом и материалом или саундпродюсированием. Но очень сложно и невозможно владеть той энергией, которая проходит через тебя откуда-то. Она не твоя. Всё, что ты можешь делать, это быть достаточно открытым для того, чтобы дождаться этого потока. Понимаете?
▷ Роберто: Давайте теперь перейдем к альбому, начав с его концептуального содержания. Название означает “ягода годжи”, это особенный экзотический фрукт: почему вы решили так назвать альбом, и какая концепция стоит за таким особенным названием?
◁ Фёдор Сволочь: О, нет, нет! Это досадное недоразумение, связанное с переводом на английский. Альбом вовсе не называется в честь ягоды годжи – экзотической ягоды, которая не растет на Севере. Альбом называется “Волчья Ягода” – это народное название любого вида ядовитых лесных растений, которые бывают лекарственные, но чаще ядовитые. С детства, если ты живешь на севере, тебя родители учат, что можно есть, например, бруснику, малину, голубику, чернику, и что нельзя:
– Не бери, это “волчьи ягоды”! Это может быть крушина, может быть вороний глаз, один из видов ядовитых ягод, которые растут в северных лесах. Это совсем не ягода годжи. В названии альбома зашифрован важный мифологический пласт о ягодах, которые нельзя брать, но тот, кто знает, может их использовать во врачевании. Само название “Волчья Ягода” максимально полно раскрывает наше ощущение от взаимодействия с природой – от всего того контраста чувств, который природа порождает в человеке. Взять, например, ночной лес: это одновременно чувство дома и чувство опасности. Понимаете? Эта двойственность, в которой ты, заламывая деревца, собирая грибы или ловя рыбу, рано или поздно сам становишься пищей в чьих-то корнях, клювах и клыках.
▷ Роберто: Обложка нового альбома совершенно великолепна. Есть ли у вас какой-то специальный концепт, касающийся оформления?
◁ Фёдор Сволочь: Весь альбом “Волчья ягода” посвящен лесу. Конечно, первые ассоциации возникают с лесом северным, который мы знаем. Но лес — это то, откуда мы так или иначе все вышли. И даже когда ненадолго возвращаемся в него из города, чувствуем это. Что касается, оформления альбомов – это в буквальном смысле продолжение музыки. Обложку придумала Яна – стилизованное мировое древо, корнями уходящее в землю, в нижние миры, а ветвями касающееся неба, верхних миров, где связующим звеном становится шаман. Проводник. Такие вещи, наверное, можно и не раскрывать, обычный слушатель о них вряд ли догадается и у нас цели добиться некой аутентичности совершенно не стояло, поэтому не стоит её искать там. Мы – вполне современный коллектив и совсем не занимаемся реконструкцией.
▷ Роберто: Кстати, насчет шаманизма. Как и чем эти практики влияют на ваше творчество и на повседневную жизнь?
◁ Фёдор Сволочь: Мы много лет собираем исторические тексты о шаманизме, от сибирского шаманизма до шаманизма индейцев Америки. В том числе мы присутствовали на психоделических северных сессиях грибных и других. Но это лишь способ проживать свою жизнь, в том смысле, что мы могли узнавать и познавать этот мир таким способом, но мы никогда не использовали, например, грибную практику или любые другие наркотики для создания нового.
▷ Роберто: Мне кажется, что ваше творчество во многом связано с Традицией – со словом, которое недавно стало “негативным” в глазах тех ограниченных глобалистов, которые считают, что сохранение традиций – это “фашистская” вещь. Я считаю, что этот взгляд очень глупый, потому что Традиция – это то, откуда мы пришли, и ее нужно хранить живой, особенно в искусстве. Что значит Традиция для вас как художника и как человека?
◁ Фёдор Сволочь: Это важное наблюдение – то, что вы сказали. Так и есть. Почему-то стало негативным упоминать свою национальность или свои корни. Словно мы должны стыдиться этого. Но без корней и без их знания не вырастет и будущее. Разве может расти дерево без корней? Традиция для нас – это тот фундамент, та почва, на которой мы стоим. Отчасти, мы потому выступаем босиком на концертах. Это тоже метафора. Стоять на своей земле и чувствовать эту землю голыми пятками. Это дает нам силу.
▷ Роберто: Ваши тексты, как всегда, на русском языке. Можете ли вы провести для нас небольшое путешествие трек за треком по текстам песен, рассказав, о чем каждая песня?
◁ Фёдор Сволочь: Здесь в “Волчьей Ягоде”, мне кажется, нам удалось соблюсти довольно тонкий баланс между русским языком и всеми остальными. Только я не очень люблю пояснять значения песен, так как язык музыки – универсальный язык, не требующий подстрочника. За это я люблю музыку – за ее универсальность и абстрактность. Если мы пишем тексты даже на нашем родном языке, то они тоже максимально абстрактны и оставляют место для трактовок. В песнях сознательно или нет, мы довольно часто обращаемся к тематике детства. И используем символы детства: игровые песни, дразнилки, считалки, небылицы, заклички, а также присказки и загадки. Например, песня “Секреты” была написана мной под впечатлением от прочтения внушительной монографии Софьи Михайловны Лойтер “Русский детский фольклор и детская мифология: Исследование и тексты.”. Текстовый материал которой широко представляет детскую традицию Карелии и Заонежья. Песня “Skejgored” была придумана Яной на основе текстов «Младшей Эдды» средневекового исландского писателя Снорри Стурлусона. И спета на древнеисландском языке. А например Urzala – это осколок нашего опыта одиночных путешествий в самые отдаленные уголки Карельских и Уральских лесов, а также по северу Кольского полуострова.
▷ Роберто: Я считаю, что “Волчья Ягода”, без малейшего сомнения, ваш подлинный шедевр, каждая песня – настоящее чудо. Я понимаю, что последний альбом всегда “лучший” в глазах тех, кто его создал, но на этот раз это абсолютная правда. Как тяжело вам далось достижение такого результата и насколько вы удовлетворены этим новым произведением?
◁ Фёдор Сволочь: Мы всегда выкладываемся на 200%, иногда даже жертвуя не только своим временем и временем своих родных, но своим здоровьем и своим сном. Я бы назвал это одержимостью!
▷ Роберто: Я просто в восторге от того, как вы сочетаете психоделический трип-хоп с кинематографическими инструменталами и старинную народную музыку с современной технологичной электроникой, и на этот раз вы сделали это практически идеально. Кажется ли вам ваше музыкальное творчество идеальным мостом между традициями и современностью?
◁ Фёдор Сволочь: Когда мы создаем что-то новое, мы определённо не думаем, как это можно определить, и как это будет воспринято. Возможно вы и правы: это некий мост. Но он не только для слушателя, но и для нас.
▷ Роберто: Множество различных музыкантов были приглашены для работы над песнями, и мне кажется, что это ваш идеальный способ работы. Насколько сложно работать таким образом, и чувствуете ли вы себя дирижером оркестра в этот момент?
◁ Фёдор Сволочь: Мы с Яной уже несколько лет работаем как композиторы музыки к играм и кино. И конечно, наверное, уже давно не чувствуем себя такими музыкантами как рок-группа – когда люди собираются на репетиционной базе за закрытыми окнами и музицируют всей толпой со всеми музыкантами. Иногда нам грустно от этого. Многие партии я или Яна, мы пишем для музыкантов заранее. Продумываем их. Создаем аранжировку. Большинство инструментов, которые вы слышите в записи – на них играют прекрасные исполнители, но они играют зачастую придуманные нами партии. Это делает нашу работу несколько одинокой, но очень интересно. Да, это, скорее, работа композиторов, а не рок-музыкантов. В этом вы правы. Это наш метод.
▷ Роберто: В вашей музыке звучит очень много разных инструментов, от старинных традиционных до электронных. Насколько сложно выбрать, какой инструмент использовать в каждой конкретной песне, чтобы песня звучала так, как вы себе представляете?
◁ Фёдор Сволочь: На самом деле у нас есть любимые инструменты. Например, монгольский моринхур, на котором играет Яна, или китайская флейта баву, или горный аппалачский дульцимер, которым владею я, или белорусские цимбалы, или йоухикко и никельхарпа в последних альбомах. Их звучание максимально отражает то северное настроение, которое мы создаем, хотя инструменты эти из разных уголков мира. Но при этом это всегда сочетается с какими-то еще тибетскими горнами вроде ганлина или дунгчена. Или с бурятскими и якутскими варганами и русскими гуслями. Несмотря на разницу в происхождении инструментов, у них есть нечто общее – они созданы народами, проживающими в суровых северных краях. И на протяжении тысячелетий взаимодействующими друг с другом. Но если мы создаем что-то южное, как было в альбоме “Oikoumene”, там мы обращаеся, конечно, к другому инструментарию – вдохновлённому аутентичной музыкой Южной Америки и Африки, или арабского Востока. Как видите, тут все зависит от задачи, которую перед собой ставишь. Но это никогда не является следованием традиции и воссозданием архаичной музыки. Для нас это лишь краска, способная создать определённое настроение. Так или иначе, мы делаем современную музыку. Но мы просто не забываем о корнях. Не стоит нас воспринимать как аутентичную фолк-команду.
▷ Роберто: Я помню, что с некоторыми рецензентами было некоторое недопонимание относительно роли электроники в вашем звучании, не могли бы вы прояснить, какова эта роль на самом деле?
◁ Фёдор Сволочь: Я не очень понимаю, о каком конкретно случае идёт речь. Но да, в записи люди часто путают настоящие живые инструменты с электроникой и наоборот, принимают электронные синтезаторы за какие-то живые инструменты. Это всё, наверное, наша эпоха и развитие технологий. Получается, для части слушателей не важно, на чем это создано, и что в записи был живой хор и десяток музыкантов, играющих на древних инструментах. Они воспринимают это как некий ремикс или компиляцию из цифровых сэмплов. Но бывает и наоборот. С другой стороны, это лишь игры восприятия. Мне иногда бывает обидно, что кто-то не услышал, допустим, трубу трехметровую дунгчен, которую мы писали в живой акустике где-нибудь в пещере, или в заброшенном здании, и принимает ее за синтезатор. С другой стороны, наверное, это не так важно. Важно, чтобы музыка работала на эмоцию, рождая определенные чувства.
▷ Роберто: Один из аспектов, который мне больше всего нравится в вашем звуке – это паутина микротонов и звуковых деталей, которую вы можете создать. Откуда взялась эта страсть к микротонам и деталям, и как вы привнесли это в свою музыку?
◁ Фёдор Сволочь: За общие штрихи в звуке у нас в основном отвечает Яна. Это важная часть мелодии и настроения. А я люблю все эти детали – перевернутые сэмплы, разрастающиеся лады и паралельные гармонии, микротональные звуки и фоновые шумы, которые, как мне кажется, не слышит большинство наших слушателей. И иногда я готов признать, что эти детали и слои в звуке попросту вредны, но с другой стороны, они дают ту уникальную возможность, которую я ценил в записях других своих любимых исполнителей – это когда ты слушаешь запись сотый раз, и каждый раз находишь в ней что-то новое. И я с гордостью могу сказать, что как бы вы ни восприняли наш звук, в нем есть гораздо больше, чем вы можете услышать с первого раза. Это как шкатулка с двойным дном. Тут есть куда копать, и есть секреты, которые можно открыть. Мне кажется, наши самые верные слушатели – они как исследователи палеонтологи или археологи нашей звуковой вселенной, которые находят спрятанные нами артефакты. Это превращает прослушивание не в пассивный акт, как это есть в поп-музыке, а в нечто большее. В совместный опыт путешествия и проживания.
▷ Роберто: Я думаю, что русская и северная традиционная народная музыка была очень важна для вашего творчества. Поскольку и русские, и северные народные традиции очень разнообразны, не могли бы вы рассказать нам подробнее, какая именно традиционная народная музыка реально повлияла на вас и откуда она пришла к вам?
◁ Фёдор Сволочь: Как я сказал выше, с нашей стороны были бы нечестно представлять какую-то традицию, так как мы современные музыканты и играем современную музыку. В России есть прекрасные музыканты вроде Сергея Старостина, которые пытаются хранить русскую музыкальную традицию, есть множество аутентичных музыкантов, кто кропотливо собирает фольклор по деревням и исполняет народные песни. Это важная часть исторической м музыкальной памяти народа. И безусловно, мы вдохновляемся этими впечатляющими исследовательскими работами, мы слушаем также тувинскую, и монгольскую, и бурятскую музыку. Китайскую. Финскую. Норвежскую. И находим у всех этих народов много общего. Взять, например, такой инструмент, как цимбалы белорусские – под разными названиями они есть у сотни народов. Или варган – это и русский, и монгольский инструмент, и китайский. Или гусли – это русский инструмент, и финский с разными модификациями, и вепский, и т.д. Народная музыка в своих корнях имеет много общего. В свое время нас увлекал ближний Восток, я много лет путешествовал по нему. И Африка, и латинская Америка. Но это было лишь то, что мы могли использовать в нашем звуке как краски в палитре. Не стоит воспринимать нас как носителей конкретной традиции. Мы с Яной – лишь композиторы, которые озвучивают фильм, который проигрывается в вашей голове, когда вы слышите нашу музыку. Только и всего.
▷ Роберто: Помимо традиционной народной музыки, мне кажется, что есть широкий спектр того, что на вас повлияло, поскольку ваше звучание очень универсальное. Я хотел бы упомянуть здесь бельканто, но я хотел бы больше узнать о том, что больше всего повлияло на вас как на музыканта, какие исполнители действительно оказали сильное влияние на вашу музыкальную деятельность.
◁ Фёдор Сволочь: Мы, наверное, из тех людей, кого можно назвать настоящими меломанами. Я могу поделиться своими впечатлениями от музыки – я очень любил и люблю Стравинского, особенно его “Симфонию Псалмов”. Мне нравились работы Артемьева и Шнитке, особенно то, что они писали для кино. Но при этом всю мою юность я издавал как музыкальный лейбл и писал, как журналист об экспериментальной электронной и шумовой музыке. Это нашло отражение в наших ранних альбомах. Я до сих пор очень люблю проект Radian или проекты вроде Pan Sonic. Меня безусловно вдохновляли Coil и это было большое событие – быть с Кристоферсоном на одной сцене в его последний приезд в Россию. Я очень любил Nurse With Wound, особенно их альбом “Sugar Fish Drink”. И альбом “Rock ‘n Roll Station”. Мне нравился также проект Zoviet France с их альбомом “Loh Land”. Конечно, на меня не могли не оказать влиянии Massive Attack и Dead Can Dance, хотя я всегда считал эту музыку слишком легкой, но при этом утонченной и по-настоящему великой. Брендан Перри, пожалуй, один из самых любимых певцов. Я его считаю добрым сказочником, много лет рассказывающим мне колыбельные перед сном. Что касается Яны, у нее кругозор по-настоящему огромен, она слушает много различной этнической музыки и пост-панка, названий которого я не вспомню. Когда-то ей нравились Siouxsie and the Banshees и Joy Division, и при этом она уважает классику и совсем андеграундные психоделические команды. Мы с ней оба любим FSOL, Bjork и Mum. Еще я могу поделиться, каким сильнейшим впечатлением в юности стал для меня альбом Laibach “Opus Dei”. Я помню, как слушал его на моно магнитофоне в деревне и плакал от переживаний. Реально плакал, и прежде всего потому, что понимал, что это такая прекрасная музыка, и мне никогда даже близко не приблизиться к ней, как музыканту, никогда не создать чего-то подобного по величию и мощи. И я до сих пор так считаю. И когда Иван Новак, лидер Laibach, на одном из концертов познакомился со мной, и мы обменялись записями, он сказал, что ведь «мы тоже (Laibach) делаем, как и вы, World Music» то, я рассмеялся. Я никогда не думал об этом так. Это очень метафорическое замечание, но это большое событие – знал ли я тогда мальчишкой в деревне в грозу слушающем на старом магнитофоне эту запись, что буду знаком с ее создателями? Вряд ли. Похожее произошло с замечательной швейцарской командой The Young Gods, когда мы с клавишником обменялись дисками, и он, наверное, из вежливости попросил мой автограф, вряд ли зная, кто я такой. Мне было жутко неудобно давать ему свой автограф – потому что альбом “Only Heaven” – это недостижимая величина для меня в музыке. И я счастлив, что судьба свела меня с этими музыкантами, что я бывал на их концертах и общался с ними вживую. Из российских групп мы любим психоделический панк, наверное, совсем неизвестный на Западе, но имеющий огромное значение здесь в России. Это ныне уже не существующие проекты, так как их лидеры погибли – “Гражданская Оборона” и Янка Дягилева. Это был так называемый “сибирский суицид-рок”. Отчаянный и честный. Музыка которого, звучавшая во времена Советского Союза, давала нам глоток свежего воздуха, давала возможность жить и бороться. Кстати, не так давно англичане Massive Attack в одном из своих перфомансов использовали “Гражданскую Оборону” и Янку Дягилеву, сделав каверы на их песни. Это знак, что большие артисты совсем из разных жанров все равно понимают смысл и значение друг друга, и все в мире взаимосвязано.
▷ Роберто: Оглядываясь назад на всю вашу карьеру, я думаю, что большим поворотным моментом для Theodor Bastard стал альбом “Пустота”, особенно после загадочных и экспериментальных ранних работ. Считаете ли вы этот альбом поворотным моментом в вашей истории, и как изменилась ваша творческая жизнь после этого достижения?
◁ Фёдор Сволочь: Да, это, наверное, просто первый наш песенный альбом, которому предшествовали многолетние поиски и эксперименты. Еще этот альбом отличает от других то, что многие песни из него игрались долгие годы на концертах прежде чем были записаны. В нем много вот этого ощущения концерта, которое мы сохранили в записи. И еще “Пустота” – это первый альбом, где было отдано столько места голосу Яны. Она сама тогда сомневалась в этом моем решении. Но я не жалею о нем ни секунды. Да, после этого мы стали делать совсем другую музыку.
▷ Роберто: Наверняка ваша творческая жизнь изменилась, когда Яна стала вокалисткой группы. Каково её образование как певицы, и какие певцы реально вдохновляют ее?
◁ Фёдор Сволочь: Яна – классический пример музыкального самородка, самоучки. Человека, который поет душой. Как композитор и продюсер звука, много лет работавший с разными вокалистами, я могу с уверенностью сказать: это огромная редкость. Такие вокалисты рождаются один на миллион, и в мире их можно пересчитать по пальцам одной руки. Конечно, мои слова, если бы их слышала Яна, вогнали бы ее в краску. Она считает это нескромным, когда я говорю так. Но я действительно еще тогда, с первого нашего с ней альбома, безоговорочно поверил в ее талант, и верю до сих пор. И у меня до сих пор есть ощущение, что то, что вы слышите на альбомах как слушатели – лишь одна сотая часть того, что может Яна в вокальном плане, просто нам не удается это запечатлеть. Но я слышал, как она поет в импровизациях и в какие-то особенные моменты, которые почему-то потом не входят в альбомы, в том числе по ее просьбе, и у меня до сих пор из-за этого чувство неудовлетворенности. Мне хочется в больших работах отразить все грани ее вокального таланта в полной мере. И еще мне хочется сказать о Яне, что она не просто вокалистка, а полноправный композитор, чьи музыкальные решения так же сильно влияют на звук Theodor Bastard, как и мои.
▷ Роберто: В прошлом Яна участвовала в замечательном проекте под названием “Shiva In Exile”. Что она может рассказать нам об этом опыте и тех годах? Вернется ли она когда-нибудь к этому проекту?
◁ Фёдор Сволочь: Яне очень нравился этот опыт. Мы работали дистанционно. Я записывал Яну и пересылал ее Стефану, а Стефан на основе ее идей делал песни. Также они выпустили совместно альбом проекта Spiritual, тоже очень тепло принятый слушателями. Но в какой-то момент Стефан стал жить как отшельник где-то в немецкой глуши, мы пытались ему предложить концерты и сделать даже концертный состав, но он отказался. Теперь я стал его лучше понимать, спустя годы. Ведь я и сам живу в глубокой глуши Карелии. Это дает многое, значительно больше, чем концерты. Что касается воспоминаний, Яна всегда тепло отзывается о Стефане и о его проекте. И мы по-прежнему не теряем связь с ним.
▷ Роберто: Если говорить о разных проектах, вы довольно активно работали над саундтреками к компьютерным играм: что вы можете рассказать нам об этой стороне своего творчества?
◁ Фёдор Сволочь: Мы записали на данный момент пять полновесных саундтреков к компьютерным играм и сейчас работаем над шестым. Мы – это я и Яна. Наш творческий тандем неразделим и здесь. Мы дополняем друг друга в звуке и идеях, и я определённо не могу представить, чтобы мы делали что-то отдельно друг от друга. Что касается саундтреков, то в основном это инди и авторские игры, которые очень близки нам по концепции, по своим придуманным мирам и звуковому оформлению. Мы беремся только за то, что нам по-настоящему близко. Мне кажется, видеоигры и музыка в них в целом стоят на пороге рождения некого нового мультимедиа жанра, это такая конвергенция в искусстве, к которой неизбежно тяготеет сегодняшний день. Как композиторам музыка к играм дает нам с Яной очень многое, это огромный опыт. Мы ведь пишем и хоры, и боевые барабны записываем, и синхронные шумы, и различные новые для нас инструменты. Этот опыт потом дает очень много для записи наших альбомов в рамках группы. Так что к музыке саундтреков мы относимся предельно серьезно. Это важная грань и веха нашего творчества.
▷ Роберто: Как я уже говорил, ваш звук очень универсальный, поэтому мне кажется, что у вас легко могут найтись ценители из самых разных жанров, но наверняка среи них много поклонников дарквейва / готики. Как вы относитесь к темной / готической сцене, и в чем основные различия между готической и фолковой аудиторией?
◁ Фёдор Сволочь: Сложный вопрос, мы, наверное, совсем не обращаем внимание, к какой конфессии относится наша публика. Для нас это наши люди, наши слушатели, и если они пришли на огонек нашей музыки, значит, они в ней что-то находят, и нам одинаково близки и поклонники неофолка, и классики, и готики, и панк-рока.
▷ Роберто: На данный момент очень сложно для групп организовывать туры, в связи с тем, что мы живем во время пандемии. Что вы делаете, чтобы продолжать продвигать новый альбом, и что вы планируете делать, когда все это, наконец, закончится?
◁ Фёдор Сволочь: Этот пандемичный год был крайне плодотворен для нас. Мы записали один саунтрек к компьютерной игре. Очень глобальный и серьезный. И приступили к другому. Мы выпустили новый альбом в рамках Theodor Bastard. Мы заключили контракт с Season Of Mist. Мы сняли клип “Лес” и еще несколько видеоработ, посвященных Северу. Определённо, и без концертов нам есть чем заняться. Мы работаем над звуком почти без выходных и с большой отдачей. Концерты даже как-то мешали такой работе, и мы рады, что возникла эта пауза. Но как только пройдет пандемия, не сомневайтесь, мы вернёмся с презентацией альбома “Волчья Ягода” и с новыми, еще не изданными песнями.
▷ Роберто: B последний вопрос. Что мне совершенно не нравится в современной “поп-музыке”, что мне кажется ловушкой или чем-то подобным, так это тот факт, что и музыка, и тексты отражают заурядность и недолгую значимость повседневного, в то время как я уверен, что настоящее искусство должно быть способно привести вас в места, которых физически невозможно достичь. Просто если закрыть глаза, как это делает ваша потрясающая музыка. Верите ли и вы, что искусство должно быть способно увести слушателя в недостижимые миры, и почему?
◁ Фёдор Сволочь: Да, это золотые слова. Язык музыки – он особенный и универсальный. Вот вы, живя в далекой и прекрасной Италии, понимаете и ощущаете нас – ребят из Петербурга и Карелии, которые поют на непонятных для вас языках. Почему? Да потому что такова главная сила музыки. Кто использует музыку по-другому, тот просто, наверное, не понимает, какой силы он лишает свое искусство. Но каждому исполнителю свое время, мы не можем осуждать кого-то. Просто нам близко абстрактное в искусстве и тяготение в музыке к тому, чтобы она была трамплином во внутренней и внешний космос. Что еще, кроме музыки, может вас перенести в иные миры?
Оригинальная статья: https://bit.ly/2MmSGjL