Самобытные и свободные от жанровых оков герои российского «дарквэйва» Theodor Bastard выпустили новый студийный альбом «Ветви». Презентация прошла в два этапа. 29 апреля группа играла в Санкт-Петербурге, а 30 — в Москве. Живые выступления доказали: обратив внимание на музыкальную традицию родных просторов, питерский коллектив окончательно перечеркнул давным-давно приставшее к нему сравнение с австралийскими ethereal-титанами Dead Can Dance.Первое впечатление — от текстов, написанных вокалисткой Theodor Bastard — Яной Вевой. Стихи, возможно, незамысловаты, но образны. В них — архетипы русского северного фольклора. Реки, леса, скалы. Природа, не тронутая грубой рукой человека. И все это, конечно, в миноре — как и должно быть, когда мы говорим о народной песне, не имеющей никакого отношения к эстраде. Междометиями можно услышать вздохи и голошения. Плачевая традиция на Русском Севере развита особенно широко: причитания есть и похоронные, и свадебные. Девушка, бывало, оплакивала грядущее расставание с отчим домом. И в стихах Яны есть эти мотивы. Например, в «Кукушке»: «Корюшка-корюшка сеть оставила, долюшка-долюшка сердце Севера…» Уменьшительно-ласкательная форма слов — оттуда же, из традиционных напевов. Тоска в этих сочетаниях слов идет бок о бок с духом свободы, пусть свобода эта и стоила больших потерь. «Оставь свою молодость», — поет Вева в той же «Кукушке». Слушать гостей из Северной Пальмиры на диске или виниле — колоссальное удовольствие, но именно на концерте композиции расцветают особенно ярко, приобретают глубину и объем. Возможно, потому, что в «живом» формате их можно практически «потрогать руками». Узнать, как и из чего они делаются. Сейчас их «конек» — настоящие, осязаемые инструменты во всем разнообразии. Это и монгольский морин-хуур, и варган, и экзотические духовые (к примеру, штуковина под названием диджериду — на ней играют австралийские аборигены — или дунчен — длиннющая металлическая труба родом из Тибета), и перкусионная линейка (в ее составе — западноафриканский джун-джун). Естественно, от электроники легенды нашего музподполья тоже не отказываются. На сцене находится место синтезаторам и хитроумным пультам — в кульминационные моменты лидер группы Федор Сволочь (в миру — Александр Старостин) извлекает из них набор шумов и гулов, словно передавая привет своему нойзово-индустриальному прошлому. Иногда он же ударяется в натуральное рок-камлание, выкручивая на максимум гитарный «дисторшн», неистово дирижируя ритм-секцией и атакуя публику мощной стеной звука. Публика отвечает танцами в состоянии, близком к трансу, овациями в каждой паузе и пышными букетами в подарок Яне. Не стоит требовать от Theodor Bastard аутентичного фолка. В их концертном составе теперь есть девушка, которая играет на гуслях — и, казалось бы, что может быть «народнее»? Однако они не отходят от своего оригинального стиля, пусть и подают его в необычной для постоянного слушателя манере. Мотивы тех же гуслей — старинного народного инструмента — сочетаются с элементами этно-музыки других точек мира. А еще — с элементами трип-хопа и эмбиента. В записи конечный продукт звучит чуть мягче, нежели прежде. Справедливо сказать: чуть проще. Но в этом нет никакого негатива. Как и всякая интересная команда, они имеют право на творческие поиски. А «живьем» играют вещи на любой вкус: вслед за новыми песнями на русском языке звучит старые — на языке, неведомом миру. Это и «Герда» с припевом, способным растопить любое ледяное сердце, и пустынная «Интифада», и — уже на бис — абсолютная классика, одна из «визитных карточек» с пластинки «Пустота». Речь о великолепной «Сельве» — своего рода посвящении тем, кого больше нет с нами (например, Яну Никитину — лидеру культовой экспериментальной формации «Театр Яда»). Theodor Bastard выступают без устали. И лишь когда они идут на поклон, становится заметно, как истощились их силы. Концерты группы — даром, что без особенных спецэффектов — всегда шоу. Невероятно интересно наблюдать за находящейся в снохождении Яной Вевой и, супротив, тесно контактирующим с залом, «заговаривающим» шаманом в расшитой славянской косоворотке — Федором Сволочью. Мощнейшая энергетика делает ход времени незаметным. А когда Вева поет «Анубис» и печально вопрошает: «Свидимся ли?», — ответить хочется односложно: «Да». Так почему же родной край? Как говорит сам Федор, Север — одно из самых безлюдных мест в России. Он требует от человека стоицизма, в котором наиболее вероятно единение с природой. Theodor Bastard стремятся отправить слушателя не вглубь себя. Ими запланировано путешествие — по старому жреческому обычаю — в космос. А может, и дальше. Они чародействовали в душных концертных залах клубов двух столиц — и на пару часов переносили их в иное измерение. Абстрактная музыка создавала в сознании аудитории четкую картину. Путешествие удалось: прохладной лаской озерных вод остужалась температура тела, дыхание темноты грандиозных лесов стало осязаемей, и ювенальный мир, где каждое сказанное шепотом слово отзывается эхом, оказывается рядом, совсем близко. Но лишь на мгновение.
Theodor Bastard сыграли новые песни на концертах в двух столицах
Оригинал статьи